Дни в Нижнем Витвене отличались друг от друга. Не как небо и земля, иногда совсем незаметно, но отличались. Большей частью это были попросту отвратительные дни, отвратительность которых колебалась от -1 до -10 по двадцатибалльной шкале, где «-1» - просто более-менее неприятно, и просто есть желание кого-нибудь придушить голыми руками, а «-10» в наиболее кратком изложении своем означало «хоть вешайся». Не будь Нэн настолько непередаваемо упряма, она давно бы уже исполнила этот трюк. Хотя бы еще неделю назад, когда Бесцветный Тип предложил ей роль бронежилета для Крылатого Мелкого Недоразумения. Нэн не была глупа и отличалась невероятным упрямством, не стремилась к быстрой и безболезненной смерти, прекрасно помня, что сама выбрала себе такую жизнь  – иначе она, движимая желанием сдохнуть побыстрее, отправила бы сначала на тот свет свою поехавшую родственницу – и не желала тратить свое время зря. С другой стороны, ей и заняться, по сути, было практически нечем.
Нэн сходила с ума. Не в прямом смысле – образно. Сама себя называла стрясенной, лишенной мозгов, головы, тормозов. Выгорала изнутри, пожираемая медленно, мучительно медленно, миллиметр за миллиметром вмиг обрушившимися на нее эмоциями, засыхала, чтобы вспыхнуть от крохотной искры, как проклятая редкая травка Нижнего города. Эмоции, которыми она не умела управлять, как не умел управлять фактически никто, от легкого, почти невесомого и потому даже приятного для женщины удивления и до злости, растерянности, шока – пригибали к земле и одновременно выбивали почву из-под ног, рвали, корежили, давили на плечи, на шею посильнее иного булыжника из тех, что в ее новом месте обитания оказались разбросаны на каждом шагу. Шатенка как-то со злости пнула один такой, и было очень хорошо. Боль в отбитом пальце на несколько мгновений заглушила даже непереносимый зуд в ее до сих пор время от времени кровящем запястье. Левом запястье.
Пожалуй, именно больная рука и была причиной самых сильных, да и самых тяжело переносимых эмоций. Нэн была абсолютной левшой. Она даже опиралась всегда именно на левую руку, левой же ела несмотря на все правила и этикет, в левой держала МОСП, когда он у нее еще был. Теперь же, стоило только шевельнуть запястьем, как руку простреливало до плеча. Это бесило невероятно – невозможность нормально функционировать, да и персональный детектор больше не помогал сориентироваться во времени, пространстве и собственных ощущениях. Сплошные неудобства помимо банальных «мало места», «покрытие дорожное под ногами расползается», «небо видно», «хочется жрать», «вокруг сплошные террористы и маньяки, так и норовящие если не убить, то попытаться лишить самого ценного». А еще все вокруг заливали солнечные лучи, и спасу от них не было.
Нэн в очередной раз отстраненно удивилась, как ей так свезло, что ни один из местных обитателей, даже Вик, которого она угрозами заставила удалить ее ПД, и у которого были все шансы отплатить шатенке равноценной монетой, когда та отрубилась, не смог нанести ей более-менее значительного вреда, судорожно оберегаемая рука не в счет? Даже здания вдалеке от входа в Нижний город, в которые, как говорили, только идиоты и камикадзе совались, не обваливались ей на голову, хотя Нэн шаталась по этим местам уже не первый раз. Заброшенные, свободные от людей развалины давали отличную возможность избегать этих самых людей. Хотя, людьми тех, кто обитал в Нижнем, назвать было трудно.
В этот раз женщина, уйдя с раннего утра, едва только ее практически пустую комнатку осветили первые солнечные лучи, решила зайти еще чуть дальше. Глупо? Возможно. Но она не могла сидеть на месте. Сегодня Крылатое Мелкое Недоразумение Соль должна была до вечера находиться с братом, и Нэн, тяжело переносящая чье-либо общество, желала побыть в одиночестве, дабы помедитировать хотя бы. Когда-то она читала, что медитации хорошо помогают усмирить эмоции. Или шаг. Или бег. Или любая другая физическая деятельность.
Ей нравилось ходить пешком. Аккуратно, тихо, мягко ступая плоскими, тонкими подошвами спортивной обуви по сухой пыли, сухой траве, чувствовать буквально, как под ноги стелется и то и другое, каждый мелкий камушек, каждый выступ, как мышцы, ослабленные частично «диетой», напряженно-сладко перекатываются, работая в унисон. Во время таких вот размеренных, хоть и отнюдь не неторопливых прогулок забывалась большая часть проблем. И голод, и плохо контролируемые эмоции, и отсутствие, как оказалось, какой-либо цели в жизни. Нужно было только сконцентрироваться на дыхании, на редких звуках вокруг, темпе шага, не цепляться взглядом за отдельные детали, а смотреть на всю картину в целом, и внутри поселялось старое, уютное какое-то умиротворение.
Именно в таком умиротворении Нэн и обратила внимание на железные ворота, мимо которых пролегал ее путь. Те покосились, явно держались «на соплях» и не имели замка как, вроде, должны были бы. За воротами угадывались странные, нелепые конструкции. Огромное гротескное серое в пятнах лицо, едва угадываемое в общих чертах, и без носа лежало, наполовину загораживая проход, у самых ворот. За ним можно было разглядеть странно-низкую даже для Нижнего Витвена покосившуюся архитектуру, пустые оконные проемы зданий, непонятные сооружения неизвестного толка и дугообразной формы. Шатенка пролезла между покосившихся, редких прутьев ворот и подошла ненадолго к «лицу». Порассматривала его пару минут, потом отвернулась и пошла, бегло изучая до сих пор частично огороженную территорию. За время своих брожений по малознакомым и малоизученным местам она осознала, что разрушенная, «варварская» цивилизация была богата на выдумки. И они, потомки, как будто бы переняв многое, самое лучшее, совершенно не понимали большую часть того, что окружало их, да и не стремились.

Отредактировано Нэн (2013-05-08 21:40:27)

Здесь, в этой всеми позабытой части города, даже крысы не водились, да и с чего бы им? Выели все, что только возможно наверняка еще до того, как Нижний город стали заселять, а потом пригрелись под человеческим боком, организуя весьма удобный симбиоз.
Кое-где ограждения были основательно покорежены, а то и придавлены, завалены трухой и обломками, большими и мелкими листами покореженного металла. Кое-где и пройти было невозможно. Стекло, едва различимое в грязи, валялось повсюду, как и мелкие, острые куски арматуры. Ступать приходилось осторожно, чтобы не напороться случайно на что-нибудь.
В принципе, таким был весь Нижний город – картина запустения, эпитомия разрухи. Будь у Нэн хотя бы намек на способность видеть красоту мира, она бы сказала, что вот эта местность, в которой она оказалась, наверняка что-нибудь развлекательное в прошлом – эстетично в своей запущенности, заброшенности, забытости. Еще одно место, напоминающее, что Витвен, этот гигант человеческого немыслия, стоит на корявых ногах.
Жаль, Нэн редко действительно связно думала. В смысле, не размышляла про себя, следуя давно определенной, заданной, отработанной, удобной схеме: проверил место действия, оценил ситуацию, продумал план на два, и никак не больше, шага вперед. Препятствие на пути – убери или обойди так, чтобы оно больше не возникало, не оставляя позади того, что может обернуться против, главное – двигаться вперед. Куда угодно вперед. Шатенка не уплывала в мир грез, не задумывалась крепко и надолго – мысли ее всегда были еще более лаконичны, чем фразы. Ведь нет нужды объяснять мысли кому бы то ни было.
Прогулка-разведка в ее исполнении была нетороплива и вдумчива. Женщина не совалась под крыши, лишь вскользь сквозь имеющиеся в стенах проемы заглядывая внутрь, решив оставить пристальное изучение места на следующий раз. Пока шла, она успела заметить несколько весьма годных в обиходе вещичек – пластиковые футляры, в которые можно положить сыпучие или твердые субстанции, несколько щитков с целями, скорее всего, малопригодных, но попробовать их стоило, и прочий хлам по мелочи не самого лучшего качества, но даже его можно было приспособить.
Хорошая память позволяла ей не блудить среди однотипных пейзажей, она же стала отличным подспорьем в составлении плана местности. Тот, пока еще имеющий место быть только в голове Нэн, обещал стать одной из возможностей облегчить жизнь ей и ее «стае». Если думать так, то даже роль охранника, няньки и телохранителя в одном лице для светловолосой глупой девицы была не так уж и плоха. Насколько бывшая Бета могла судить, Соль была из тех, кому не сидится на месте. Неудобное с одной стороны, это качество мелкой егозы было шатенке на руку, ведь значило, что она вполне может продолжать заниматься исследованием территорий. Если, конечно, никому не покажется данное ее занятие подозрительным достаточно, чтобы избавиться от некогда безопасницы. Если еще не заинтересовались ей слишком сильно.
Нэн не зря все же служила в ВСБ, да и Нижнем бывала не раз, иногда даже посещая сам город непосредственно. И некоторый нюх у нее имелся, как и наблюдательность. Чувство, когда за ней следили, она не могла спутать ни с чем, хоть и списывала все сначала на сильно разошедшуюся паранойю. Ну бывает же, нервы шалят, настроение никуда не годится последнее время, и чувство собственной беспомощности ничуть не помогает делу. Женщина не слышала шагов и даже на периферии зрения не могла никого заметить, но уже скоро поняла, что ей не чудится. Виду, впрочем, не показала. Если таинственному наблюдателю что-то от нее нужно, он себя покажет, до того же шевелиться нервно не имело смысла, хоть факт наличия «хвоста» более чем напрягал.
Она оказалась рядом с чем-то, напоминающим карусель, только большего размера и с сидениями, что валялись на земле, полуистлев-полусгнив. Цепи от сидений, покрытые ржой, лежали, висели, покачиваясь, тут же. Хорошие цепи, толщиной с ее большой палец, только металл – а покрытый ржавчиной, значит, металл – находился в очень плохом состоянии. Нэн ухватилась за одну из таких цепей, самой легко отделимой на вид, припаянных как будто к каркасу, оставшемуся от спинки сидения. У нее не хватило бы, вероятно, сил разогнуть нормальное звено такой цепи, тем более, с больной рукой, но сейчас и нужно было только отогнуть его еще немного, чтобы одно из сцепленное с ним могло выскочить. Ей это удалось, хотя левая рука вообще как отнялась. Взвесив короткий кус железа, женщина хищно как-то оскалилась. Теперь оставалось только поискать тварь побольше крыс, что попадались иногда, стащить у нее потомство и приручить. Сторож из любого плотоядного животного с их обостренными чувствами и куда как большей чем у человека скоростью реакции, мог выйти отличный, нужно только натренировать.
Камень, стукнувшийся о землю поблизости от ее ног, Нэн отметила с некоторой даже радостью, посмотрела в сторону, откуда он прилетел, поднялась с корточек, повернулась всем корпусом.
Стоявший в тени мелкой постройки человек – судя по строению фигуры и голосу, мужчина – был ей незнаком. Но один его вид наводил на размышления. В то, что это очередной безумец с комплексом героя-убийцы, шатенка поверила сразу и безоговорочно. То, способен ли говоривший действительно что-либо сделать, нужно было еще проверить, и делать этого Нэн не торопилась. Вспомнились как-то оброненные о каком-то Роне-Рике, носящем черное и скрывающим лицо – потрясающая примета, и впрямь – слова Соль. Слова сталкера о крыльях только подтвердили зародившиеся подозрения. Этот человек уже начинал ей не нравиться. А его полубредовые предложения и предположения поднимали внутри очень неприятную волну.
Только раздражающего общества безумца из Нижнего ей для полного счастья посреди сеанса релаксации не хватало.
- Тебе какое дело, нетопырь? Ты кто вообще? – о, Нэн подозревала, кто решил явить ей свой бледный и зубастый лик, но зачем его извещать об этом знании? Женщина легко повела плечом, чуть склонила голову набок, - Хотя. Не нужно слов. Не интересно, – и, развернувшись, пошла прочь, заходя за соседнее строение. Ничего общего с любителем таинственности ей иметь не хотелось. Хотя едва ли он прошел за ней такое расстояние только ради знакомства и задушевной беседы. Так что вполне следовало ожидать удара в спину в исполнении очередного (!) долгожителя. Что-то их в Витвене развелось больше, чем тех же крыс.

Отредактировано Нэн (2013-05-09 20:27:36)

Ожидать, что черный человек просто махнет на неразговорчивость Нэн рукой и пойдет по своим делам, было просто глупо. Женщина и не надеялась на подобный исход. У всех в Нижнем были свои дела: кто-то терроризировал окружающих, кто-то что-то искал, кто-то наслаждался жалостью к самому себе. Но делом любителя теней и темной одежды была она. Причем, делом неотложным, или же он от природы нетерпелив. Иначе не поспешил бы нагнать ее тут же.
С другой стороны, это было даже лучше. Едва ли Нэн выдержала бы постоянное напряжение от ощущения, что за ней следят. Ничего приятного в этом не было, скорее, наоборот. Нервы могли перерасти в банальную панику, отвратительное, сбивающее все ориентиры и лишающее здравого смысла чувство, от него и без обостренной паранойи совсем недалеко до первых признаков сумасшествия.
Трепыхаться, когда ее «поймали», женщина не стала, хотя и не пошевелишься как-то, когда к горлу приставлен нож, а сзади и сбоку загораживает пути отхода чужое тело, поморщилась только, приподняла немного подбородок, чтобы острая кромка лезвия не царапала. И тут же едва не отклонилась обратно. Пахло от ее собеседника преотвратно. Хотя мало кто здесь фиалками благоухал, а Нэн и сама будто пропиталась запахом крови и антисептиков.
В следующий момент мужчина вцепился ей в руку, в запястье, которое, даже если не тревожить, простреливало время от времени тупой, привычной болью. Это же было не просто больно. Это было мучительно, до хрипа, до воя больно, словно швы вскрыли по новой, залили туда едкой какой смеси, а потом зашили по живому, затворяя жидкости выход, оставив разъедать ткани. Нэн просто чувствовала, как бинты в очередной раз пропитываются смесью сукровицы и крови. Шатенка дернулась, откинула голову назад, закрывая мгновенно заслезившиеся глаза с расширившимся почти во всю радужку зрачком, вдохнула рвано, выдохнула шипяще. И еще раз, не обращая особо внимание на то, что прижатый к шее нож царапает кожу.
Странная штука эти эмоции, Нэн как никогда хотелось послать говоруна куда-нибудь подальше, она даже сформулировала краткий, емкий посыл и рот открыла, но произносить ничего не стала. Почти.
- Тебе кто-то еще до меня говорил, что ты идиот? – откинула голову чуть сильнее назад, ему на плечо, кося шальным, диким, больным, злым взглядом. То темное, что она чувствовала недавно, ядовитое раздражение, холодное негодование, нежелание связываться, поднимались о живота вверх, раскаляясь, душа. Сейчас она была готова не то что ему – себе руку отгрызть, лишь бы больно не было. Ограничилась, правда, тем, что вцепилась со всей силы мужчине в бедро свободной рукой. В качестве компенсации, не иначе.
Он задавал бессмысленные вопросы – для нее бессмысленные. По крайней мере, чтобы ответить на них, нужно было сложить слова в осмысленные, связные фразы, выдохнуть эти фразы с горячим воздухом через клокочущее горло, распылиться на совершенно бесполезные звуки, объясняя что-то тому, кто в более выигрышном положении, а потому априори не будет слушать. Нэн знала. Сама не раз и не два оказывалась по другую сторону таких отношений. И неспособна она сейчас была на что-то большее, чем привычные, родные, уютные даже отрывистые фразы. Не до того было. Ничего ниже запястья за белой болью, ползущей от места, где в него впились чужие пальцы, она и не чувствовала, перед глазами мелькали меленькие точки.
- Живу я здесь, - выдохнула емкий ответ. Тон подкачал, не вышел спокойным или безразличным, хриплые нотки, насмешливые почему-то нотки проскальзывали, да Нэн и не стремилась говорить так, будто они обсуждали эффекты работы оросительной системы или вкус блюд, заседая к одной из множества забегаловок Зоны А. Не та ситуация, не тот собеседник. Нож, опять же, развязывает язык, даже мышцы лица заставляет оживать, складываясь в уморительную мимическую картину. Хороший он собеседник, нож этот, - Обустраиваюсь, понимаешь ли. Налаживаю быт и связи.
Или не развязывает. Или развязывает, да не то. Ухватив красноглазого – успела заметить цвет, когда вглядывалась в лицо – за держащую нож руку, женщина поднырнула под нее, отведя чуть в сторону, развернулась, чувствуя, как практически «выпадает» в дополнение ко всему левый плечевой сустав, и пнула местного кандидата в «судьи», если верить слухам, в живот. Спустя мгновение после первого последовал второй удар, направленный в голову.

Отредактировано Нэн (2013-05-14 19:52:08)

Чрезмерная самоуверенность, переоценка своих сил или недооценка противника никогда не вела ни к чему хорошему. Так что первый удар мужчина, успокоенный видимым отсутствием сопротивления жертвы, пропустил, что не могло не радовать. Правда, оклемался быстро, но это была все же проза жизни, увернувшись от второго и следом «наградив» Нэн прицельным пинком уже в собственном исполненнии. Женщина зашипела, чувствуя, как подгибаются колени и тело наклоняется на автомате вперед, прошиваемое спазмами боли. Как будто набухающих бинтов на левой руке ей было мало.
Оглушенная частично болью и облегчением, шатенка не сразу осознала, что с ней проворачивают какие-то махинации. Заметила, что пальцы впились в плечи, сознание зарегистрировало падение и дикую злость в глазах «собеседника», потом - боль от соприкосновения с асфальтом. Нэн на автомате подставила левую руку и взвыла бы, да успела губу закусить незадолго до того, выдохнула судорожно, слизывая кровь и елозя затылком по асфальту. В следующий момент, на нее опустилось нелегонькое тело, вышибая дух. Но женщина все равно была довольна - руку ее выпустили, чего, собственно, она и добивалась своей эскападой.
Забавно, что мужчина бесился, хотя и понятно в какой-то степени. Но чего он ожидал? Агрессия, боль, всегда влекут за собою агрессию, даже если та и не выражена, все равно остается в поступках и мыслях. Такова была природа вещей, их природа - в конце концов, у местных не было сдерживающего фактора в виде блокирующих эмоции таблеток. Нэн, к примеру, прекрасно осознавала, что сама сейчас напоминает дерганное, раненое и больное животное - он был не лучше, разве говорил больше. В мире, охваченном хаосом повсеместно, даже стойкие сойдут с ума.
Нож, откинутый в сторону ранее, женщина окинула голодным взглядом, чуть повернув голову. Она найдет себе такой или похожий, потом, если выживет после сегодняшнего. Слишком интересная штучка, чтобы лишать себя возможности обзавестись подобным. За него можно и убить, и, собственно, почему бы нет? Жаль, положение не слишком удобное.
Осознав, о чем думает, шатенка фыркнула, поворачиваясь и встречаясь взглядом с красноглазым, рассмеялась хрипло, проводя по лицу плавой ладонью и откидывая волосы. Стало интересно, на мгновение, зачем Черный отбросил оружие, имея такие явные шансы ее если не убить - ранить? Просто поговорить пришел? Идиот... говорить... с Нэн. Но стоило, кажется пойти ему навстречу, хоть и протестовало все внутри самой мысли о долгой болтовне.
- Юридически, мы все предатели. Кто-то предает себя, кто-то близких, кого-то предала система, а кто-то поступился верой, - в самом деле, зачем какие-то еще божества тем, чьи боги - ПРЭФ и ПД, руководители системы и «герои прошлого»? Женщина вздохнула, не отрывая взгляда от красных гляделок, фыркнула еще раз, чуть пошевелившись, как будто говоря, мол, я совершенно мирное существо и не кусаюсь, пока мне не делают больно. Ложь, конечно, - Да и поверишь ли ты мне, если я скажу?
Частое дыхание могло контрастировать с таким же у мужчины. Только он, кажется, изволил гневаться, а у Нэн начинался отходняк от выброса адреналина. По крайней мере, действующая рука ощутимо потрясывалась, когда женщина решила ей в очередной раз пошевелить, а слабо ощущаемые болезненные покалывания постепенно перерастали в полноценные.
- Зачем хожу... каждому нужен хоть намек на положительное отношение, симпатию, иначе в состоянии постоянного напряжения сойдешь с ума, - а здесь, в этом мире, и без того было полно раздражающих эффектов, - Если ты спрашиваешь в беспокойстве за нее, то понимаешь, о чем я говорю. И, собственно, не я ходила - наоборот. Почему теперь - Бесцветный нанял меня присматривать за ней. Какие цели преследовал он, понятия не имею, может даже расшевелить тебя или столкнуть нас, при всей бредовости идеи, я не в курсе, какие шестеренки крутятся в его голове. Меня же устроили условия.
Цинично? Иначе быть не могло. Все, что могла сделать Нэн, не примыкая ни к одной из группировок во избежание - поддерживать мелкие соглашения с центральными фигурами местных силовых объединений. Пока она со своими людьми была полезна хоть как-то, их не должны были трогать, и знакомство с удобными личностями только играло ей на пользу в большей части случаев.
Почему она здесь (да и где именно, здесь?), женщина не стала отвечать. Она и так уже чувствовала, что наговорилась на пару месяцев вперед. Да и глупый, в общем-то вопрос, в Нижнем городе все оказывались по одной простой причине, кто-то относительно по собственной воле, кто-то против нее. Нэн, к примеру, осознавала, что, не встреть она сестру, все равно из-за собственной непомерной гордости оказалась бы в результате за стенами Верхнего. Но зачем красноглазому это знать? Да и нет смысла думать о многочисленных «если».
Последнее его выссказывание чем-то напоминало вопль отчаяния. Нэн удивленно рассмеялась, приподнимаясь на правом локте и заглядывая, теперь уже сама, в глаза этого... знакомого незнакомца.
- Да тебе жаль меня? - с губ сорвался очередной смешок, и женщина снова откинулась назад, глядя на темноволосого с намеком на любопытство, чуть сощурив глаза. Между тонких бровей пролегла складка. Она не могла понять - слишком другим человеком была. Не мечтательницей, точно.

Отредактировано Нэн (2013-05-19 22:18:34)

Нэн и раньше догадывалась, что мужчина не в себе. Мало кто в Нижнем мог сохранить хотя бы намек на здравый рассудок, особенно в сравнении с представителями социума верхнего города.
Все-таки ей, бывшей в Нижнем только пару недель, все здесь обитающие казались совсем не немножко психами, она сама потихоньку ехала. Еще и потому бывшая ВСБшница удалила ПД. Чтобы не видеть, как скачет ее Э.Ф., чтобы не зависеть от обязательного элемента давно привычной системы - если отказываться, то от всего. За что и платила по сей день.
Даже Соль, Мелкое Крылатое Недоразумение, шатенка специально называла длинно, хотя сама для себя сохранила короткое имя. Животное легче всего звать по короткой кличке. Или не звать вообще, как в случае с красноглазым любителем скрывать лицо.
Женщина задумчиво посмотрела на него, бредущего шаткой походкой прочь, провела рукой по пятну на тунике, потерла друг о друга мокрые пальцы. Ей были глубоко безразличны все его слова. Да, она приняла к сведению бред безумца, но выводы собиралась делать только свои, сама, после того, как хоть чуть-чуть разберется с собой и ситуацией в целом. Одно точно - мужчина в черном и ее подопечная в этом деле не помощники, а совсем наоборот, помеха.
Увидев, что Черный уходит, шатенка устремилась за ним. Не из сочувствия, просто удостовериться, что запаса прочности весьма приметно шатающегося человека хватит хотя бы до ближайшего более-менее подходящего для укрытия места. Благо, пятна по пути его передвижения оставались, растворяться в тени буквально мужчина не умел. И недооценил себя-таки.
Когда он свалился, бывшая силовичка еще несколько минут просто сидела в теньке, почти не шевелясь. Потом подобралась. Перевернула несчастного идиота на спину, проверила пульс. Рыкнула недовольно, да взвалила тупицу на загривок - с одной рукой делать это было сложно.
Нормальные люди должны помогать друг другу? Байда, когда дело качается людей вроде местного старожила. Ей нужен был его нож. Нож женщина и забрала, когда уходила, оставив зашитого по-новой, перебинтованного и рассмотренного во всех подробностях бывшего коллегу в здании у бывшей остановки монорельса рядом с таким же бывшим парком развлечений. Нож был платой за порванную на повязки новую практически тунику.

Отредактировано Нэн (2013-05-22 21:20:46)